Магическая страсть - Страница 26

Потому что является самым большим и страшным?

Утром в понедельник я просыпалась медленно и с трудом.

Обычно я сразу же вскакиваю с кровати. Несмотря на то что моя жизнь стала совсем не такой, как мне хотелось бы, я пыталась насладиться ею. Но иногда, вне зависимости от моих попыток прыгнуть в новый день и получить от него максимум удовольствия – пусть даже такого простого, как прекрасное латте со звездочками корицы на пенке или двадцать минут танца по магазину с плеером в руке, – я просыпаюсь, чувствуя себя избитой, и шлейф ночного кошмара тянется за мной весь день.

То же самое было этим утром.

Мне снова снилась прекрасная умирающая женщина.

И сейчас, вспомнив свой сон, я не могла поверить, что так много раз его забывала. Он снился мне годами, с тех пор как я была ребенком. Снился снова и снова, причем так часто, что я начинала путать детали сна с реальностью и очень надеялась увидеть эту женщину, когда проснусь.

Я не знаю, что случилось с той женщиной, знаю лишь, что это было нечто ужасное и я готова была отдать правую руку, передние зубы и даже двадцать лет своей жизни, чтобы спасти ее. Не было закона, который я не решилась бы нарушить, моральных убеждений, на которые я бы не наплевала. Теперь, зная, что нас с Алиной удочерили, я думала о том, что это вовсе не сон, а какое-то воспоминание, которое относится к раннему детству и вырывается из подсознания только по ночам, когда я не могу себя контролировать.

Была ли эта красивая печальная женщина нашей биологической матерью?

Ей пришлось отказаться от нас, потому что она умирала, и ее печаль была вызвана тем, что она вынуждена была отдать нас новым родителям?

Но если ей пришлось отдать нас, потому что она умирала, то почему она отправила нас так далеко? Если я действительно О'Коннор, как утверждала Грандмистрисс ши-видящих Ровена, то мы с Алиной должны были родиться в Ирландии. Так почему нас не вырастили люди, которые могли рассказать о нашем призвании, научить нас тому, чему учились остальные ши-видящие? Почему наших приемных родителей заставили поклясться, что мы вырастем в маленьком американском городке и никогда не приедем в Ирландию? От чего эта женщина пыталась нас уберечь? Или что она собиралась уберечь от нас?

Вполне возможно, что в моем мозгу скрыты еще какие-то детские воспоминания. Если так, то я должна выпустить их на волю.

Отправившись в ванную, я включила душ и открутила горячий кран до отказа. Заполняя комнату паром, я дрожала и чувствовала себя просто ледяной. Даже в детстве этот сон всегда оставлял после себя ощущение дикого холода. Там, где умирала эта женщина, было очень холодно, и я замерзала вместе с ней.

Иногда мои сны кажутся настолько реальными, что мне сложно поверить, будто они – просто путешествие по странной карте подсознания, на которой не указан ни масштаб, ни стороны света. Временами я думаю, что страна Снов действительно существует где-то в одной из реальностей, у нее есть определенные границы, свои законы и правила, опасные места и не менее опасные обитатели.

Говорят, что, если человеку приснится его смерть, сердце может остановиться. Не знаю, правда ли это. Да и к кому можно обратиться с вопросом, а не умер ли он во сне? А может, все, кто умирал во сне, уже давно умерли и наяву.

Горячий душ очистил мою кожу, но не смог отмыть сознание. И мне не удавалось избавиться от чувства, что день будет паршивым.

Просто я тогда не представляла – насколько паршивым.

В школе на уроке психологии нам рассказывали о зонах комфорта. Люди любят находить такие зоны и подолгу в них оставаться. Зона комфорта может быть ментальной: к примеру вера в Бога для многих является зоной комфорта. Поймите меня правильно, я вовсе не насмехаюсь над верой; просто я не думаю, что надо верить во что-то лишь ради того, чтобы почувствовать себя в безопасности. Думаю, верить надо просто потому, что вы верите. Где-то в глубине души вы знаете, что нечто невероятно большое, мудрое и любящее беспокоится о нашей Вселенной и следит за тем, как у нас идут дела. И вы знаете, что, как бы силы тьмы ни старались встать у руля, на самом деле не они правят бал.

Это моя зона комфорта.

Впрочем, зонами комфорта могут быть и физические места: такие как любимое кресло вашего отца, которое мама не первый год угрожает отдать Армии спасения. Кресло с продавленным сиденьем, растянутыми пружинами, линялой обивкой и чудесной аурой – потому что стоит папе вечером опуститься в это кресло, и он расслабляется. Или, например, мамин любимый уголок в кухне, где она каждое утро пьет кофе, а солнечные лучи, падающие под идеальным углом, создают такое впечатление, словно она светится. Или розарий старенького соседа, который он доводит до совершенства, и, несмотря на летнюю жару, постоянно улыбается чему-то своему.

Книжный магазин – это тоже моя зона комфорта.

Здесь я в безопасности. Пока горят лампы, ни одна Тень не проберется сюда. Бэрронс защитил здание от моих врагов: от Гроссмейстера; от Дерека О'Банниона, который хочет моей смерти из-за того, что я украла копье у его брата и стала причиной его смерти; от жутких демонов – Невидимых Охотников, которые выслеживают и убивают ши-видящих; от всех Фейри, даже от В'лейна. А на тот непредвиденный случай, если кто-то из них все же попадет внутрь, у меня есть целый арсенал, прикрепленный пластырем к телу. У меня припрятаны оружие, фонарики и даже святая вода и чеснок, которые я рассовала по всем укромным уголкам магазина.

Здесь ничто не сможет причинить мне вред. Ну, если не принимать во внимание самого хозяина магазина. Но пока я не нашла ему книгу, вряд ли он что-то со мной сделает. Такая вот граница у моей зоны комфорта.